В волгоградском облсуде 1 августа начнётся рассмотрение дела о геноциде народов СССР в ходе Сталинградской битвы. Как уже сообщало сетевое издание РИАЦ, в заседаниях предстоит рассмотреть 14 томов доказательств бесчеловечных злодеяний немецко-фашистских захватчиков в 1942-1943 годах на территории Волгоградской области.
Пострадавшими признаны не менее 130 тысяч человек — воинов и мирных жителей. Зверства подобных масштабов нельзя характеризовать иначе как военные преступления и преступления против человечности. А также как геноцид — массовое уничтожение людей по политическим, расовым, национальным, этническим или религиозным мотивам.
Есть уникальное издание «Без срока давности». В нём собраны документы о преступлениях нацистов и их пособников в годы Великой Отечественной войны. В том числе, на территории нынешней Волгоградской (тогда — Сталинградской) области. С некоторыми свидетельствами, собранными по горячим следам, мы хотим вас познакомить.
Лишь одно предупреждение: людям впечатлительным читать далее не рекомендуется.
Из письма женщин освобождённого Тракторозаводского района Сталинграда. 12 декабря 1942 года:
«С первых же дней, как только немцы появились на окраинах и в рабочих поселках г. Сталинграда, они приступили к ограблению населения, сопровождая его избиениями и пытками. Так, у работницы тракторного завода Шубиной Елизаветы Григорьевны немецкий офицер, угрожая револьвером, стащил с ног валенки, а несколько позднее немцы забрали у нее всю домашнюю утварь, обувь, детскую одежду.
Малейшая попытка воспрепятствовать этому жестоко каралась. Немцы расстреливали всех, кто пытался скрыть от них какие-нибудь свои вещи или не выполняли их приказов. На наших глазах была расстреляна одна женщина. Фашистские звери закопали её в землю вместе с живым грудным ребенком.
Под страхом смерти нас выгнали из города. Около пяти суток мы прожили под открытым небом, на морозе. Многие грудные дети умерли от голода и холода. Немцы не пускали нас в дома. Умерла от голода годовалая дочь Ульяновой Валентина.
Несколько дней, совсем обессилев, на снегу лежала одна женщина без куска хлеба. Около неё плакали дети. Никто из нас ничем ей помочь не мог. Мы с отчаянием ожидали такой же участи. Эта женщина скончалась.
Около двух месяцев мы находились под гитлеровским ярмом. Эти дни остались в памяти как кошмар. Нельзя передать нашей радости и ликования, когда нас освободили наши родные советские бойцы. Мы просим вас, дорогие наши защитники, когда вы дерётесь с врагом, помните, что впереди вас ждут с надеждой и нетерпением сотни и тысячи советских людей. М. С. Ульянова, Е. Г. Шубина, Н. Е. Сугилина».
Из донесения политотдела 62-й Армии:
«4 октября имел место такой случай. В северо-западной части посёлка «Баррикады» 40–50 немцев, выставив впереди себя около 100 жителей Сталинграда, главным образом стариков, женщин и детей, предприняли атаку на позиции роты лейтенанта Андреева (42 ОСБР)».
Из протокола опроса жителей села Каменка Каменского сельского совета Ворошиловского района Сталинградской области. 15 февраля 1943 г.:
«Родина А. С.: Заняв наше село в октябре 1942 г., немецкие офицеры и солдаты начали обыски и грабежи населения. 15 октября 1942 г. выгнали из хат 126 человек и отвели их в балку за село.
Ковригина М. С.: Я была арестована в числе 126 граждан 15 октября 1942 г. Среди нас было много женщин, детей и стариков. Всех нас под охраной автоматчиков погнали в балку и там начали каждого допрашивать о местонахождении продовольствия, избивали прикладами, кололи ножами и, не добившись желательных ответов, отобрали 5 человек и тут же расстреляли.
После этого продолжались пытки и пытки. Потом, по сигналу офицера, нас согнали в тесный круг и из-за куста открыли огонь из автоматов. Я от страха упала, и на меня навалилось несколько убитых. В этой куче трупов я пролежала несколько часов, а среди ночи выползла из неё и пробиралась задними дворами на село, к хате колхозника Танькина П. С. Рассказав Танькину о расстреле, я попросила его спрятать меня, и он поместил в подполье своей хаты
Танькин П. С.: Ночью 15 октября ко мне явилась гражданка Ковригина М. С. вся в крови, в изорванном платье и рассказала о расстреле в балке, попросила спрятать ее. Я поместил Ковригину в подполье, где она находилась в течение 3 дней, моя семья кормила её. Через три дня после прихода ко мне Ковригиной немецкий комендант вызвал меня и еще троих жителей нашего села и погнал в сопровождении солдат в балку закапывать трупы расстрелянных. Среди трупов в большинстве женщины, дети и старики, много трупов было изуродовано. Всего было 125 расстрелянных. Среди них я насчитал 15 трупов с выколотыми глазами».
Из акта комиссии Аксайского сельского совета Ворошиловского района Сталинградской области. 28 июня 1943 г.:
«15–16 августа 1942 г. были вывезены все арестованные мирные жители из числа эвакуированных, проживающих в селе Аксай, по национальности евреи, в большинстве женщины, дети, старики и старухи, в местность на территории участка колхоза им. Сталина, находящуюся от села Аксая в 2–3 км. (Песчанка). Расстрел производился огнестрельным оружием с предварительными пытками и издевательствами. Установлено, что всего расстрелянных похоронено 68 человек».
А вот свидетельства самих оккупантов, взятых в плен и давших показания.
Из протокола допроса Готлиба Шпайделя, заместителя коменданта г. Сталинграда. 5 февраля 1943 г.
Вопрос: Какова была политика германской комендатуры в отношении различных слоёв г. Сталинграда?
Ответ: Политика немцев в г. Сталинграде, как и вообще на оккупированной территории, заключалась в том, чтобы изъять советский и партийный актив и евреев, немедленно вывести их из города и передать в ведение гестапо для расстрелов.
Вопрос: Следствием установлено, что под вашим руководством в г. Сталинграде проводился безудержный грабёж и насилия над советским населением?
Ответ: Я признаю, что в г. Сталинграде действительно проводился грабёж и насилия над советским населением, но я ими не руководил. Грабили тёплые вещи, хлеб и другие продукты продовольствия и различный инвентарь на блиндажи и землянки для немецкой армии. Грабили столы, стулья, посуду».
Из письма унтер-офицера Густава Шлирбаха. 19 ноября 1942 г.:
«Мы сейчас у самой Волги. От Сталинграда ничего не осталось, кроме обгоревших стен, можно сказать, что он представляет собой лишь кучу камней. Какие кругом страдания! Вчера я был послан к Волге, и там из одного дома вышла беременная женщина с тремя детьми, у одного из них нога оторвана снарядом, они все были чёрные от голода. Здесь видно подлинное действие войны и можно было бы привести сотни подобных случаев, но лучше всего попытаться не думать об этих вещах».
Из показаний австрийца ефрейтора Лашобера Эрнста. 18 августа 1942 г.:
«В одном из окопов мы увидели двух тяжело раненных красноармейцев. Один был ранен в ногу, другой — в бок. Подошёл лейтенант Клейст, взглянув на раненых, он сказал: этих свиней надо немедленно расстрелять. После чего на наших глазах обер-ефрейтор Фореж обоих раненых расстрелял.
Я сам видел, как немцы расстреляли 8 тяжело раненных красноармейцев, а потом расстреляли несколько человек здоровых».
Из письма Ганса Шафера. 20 ноября 1942 г.:
«Каждый день при 20 градусах мороза тянется вереница беженцев в направлении Калача. По обеим сторонам пути лежат замёрзшие женщины и дети, в окопах и траншеях, в которых по ночам беженцы ищут себе защиты. Единственной пищей для них являются падшие лошади. Каждая лошадь ободрана до самых костей».
Из заявления румынского военнопленного Т. И. Спатары 10 июля 1943 г.:
«21 ноября 1942 г. я направлялся в село Карповку, на полпути я увидел девушку, которая пересекала дорогу. В это же время я увидел мотоцикл, на котором находились трое немцев. Они остановились около неё, свалили с ног, двое её держали, и один ее изнасиловал, так каждый поочерёдно. После этого они сели на мотоцикл и уехали. После насилия девушка не могла ходить.
Второй случай, который я увидел— немцы расстреляли 30 душ советского населения, среди которых были 24 женщины и 6 мужчин».
Из вступительного слова к сборнику документов «Без срока давности» Героя России губернатора Волгоградской области Андрея Бочарова:
«Великая Отечественная война унесла миллионы человеческих жизней, оставила тяжёлый след в истории каждой советской семьи. Простить и забыть преступления фашистов мы не имеем права».
Владимир Апаликов
РИАЦ Волгоград
