Наши дни – время, когда простые парни, как принято говорить, из соседнего двора, неожиданно для многих своих знакомых становятся настоящими героями. Они, не задумываясь, встают на защиту Родины, когда это больше всего необходимо, и совсем не ждут какой-то благодарности или привилегий за свой поступок.
Двое серафимовичцев – братья из многодетной семьи, о которых сегодня пойдет речь, стали участниками специальной военной операции практически с самого ее начала. Для этого им пришлось многому научиться, чтобы не только достойно нести службу, но и просто выжить в боевых условиях. Они служили на разных участках фронта, не имея возможности получить весточку друг о друге, но с полной уверенностью, что куда бы ни занесло, брат не подведет.
ПОЗЫВНОЙ БЕС
Беслан (позывной Бес) окончил Серафимовичскую школу №1, после выпуска получил профессию программиста в Михайловской школе профессионального образования. Срочную службу Бес проходил на Сахалине в ВВС. После демобилизации долгое время работал в родном Серафимовиче, Волгограде, Москве. Обзавелся семьей: в браке родился сын.
В условия боевых действий попал спустя более чем 10 лет после срочной службы (служил на Сахалине в ПВО) – летом 2022 года, в числе добровольцев батальона спецназа «Ахмат». О причинах своего поступка Бес говорит просто: «Иначе не смог – там свои». Но позже, во время беседы, выяснилась еще одна причина:
– Приснился мне сон, в котором мой дед – герой Великой Отечественной войны, смотрит на меня с укором и говорит: «А я ведь их, этих фашистов, бил»… Я подписал краткосрочный контракт на 3 месяца, – рассказывает Беслан. – Подготовку проходил в спецназе РУС (Российский университет спецназа им. В.В. Путина. Город Гудермес, Чеченская республика). Там очень хорошие специалисты и наставники, и все, чему они нас научили, неоднократно не просто пригодилось в условиях боевых действий, но и не раз спасло жизнь.
За время обучения рядовому бойцу Ципинову неожиданно для себя пришлось освоить азы снайперского дела. На борту, прибывшем в тот день в Гудермес, находились 200 добровольцев. В их числе был и Беслан. В первый же день военнослужащих привели на полигон, где проходили занятия по стрельбе.
– Мы стреляли из автоматов по мишеням, – продолжает Бес. – Вначале просто, чтобы вспомнить навыки, а затем на результат. Инструктор, собрав мишени, выбрал самых результативных стрелков и отвел на другую сторону полигона. Так я и попал в группу, где обучают снайперов. Нам дали винтовки СВД, под руководством инструктора мы попробовали стрелять с разных позиций. По итогу было выбрано 9 из нас, кто продолжил обучение снайперскому делу. У нас мама очень хорошо стреляет, наверное, мне и передалась отчасти ее способность.
Далее группа обучалась отдельно, за исключением занятий по минированию, стрелковому оружию и оказанию первой помощи.
Для рядового снайпера-разведчика, кем и стал Бес после прохождения боевой подготовки, достаточно обучиться стрельбе на дистанцию до 800 метров. Главная его задача – прикрывать отряды во время разведывательных мероприятий и бойцов во время штурмов.
Началась боевая служба Беса в ЛНР (г. Рубежный). Населенный пункт к тому времени был освобожден, но отголоски дней интенсивных боев там были видны и слышны. Далее, получив оружие, Бес с товарищами попал в Северодонецк. Там и была первая выброска в числе штурмовиков. Затем – Лисичанское направление.
– Самое непростое время было, когда мы вместе с бойцами из ЛНР (2-й казачий полк) брали стратегически важный объект, который открывал «ворота» в Соледар. 15 километров минных полей, по которым нужно было проложить путь для дальнейших наступательных действий. Приходилось до условного места обходить минное по левой стороне от поселка Владимировка, по узкой для передвижения полосе через лесопосадку. Когда завершали путь, встретили наемников – так называемый «французский легион», как выяснилось позже (встречали и англичан, и грузинов, наемников из стран Европы). У них рядом, по пути нашего следования, были два дота, которые ликвидировать не представлялось возможным. Их не брал даже кумулятивный снаряд, способный, как минимум, выбить из строя человека, управляющего этим пулеметом. Позже, когда к этому месту прибыли танки ополченцев ЛНР, один из которых мне запомнился, так как везде, где было возможно на нем было написано «Сепор» (производное от слова «сепаратист»), они разнесли эти доты до основания. А когда мы смогли к ним подобраться, увидели, что в дотах, оснащенных американскими пулеметами, были установлены датчики движения, которые управляли оружием вместо человека. К доту во время работы пулемета подойти ближе чем на 600 метров было невозможно. Во втором доте стоял пулемет с беспроводным управлением, а за ним примерно метрах в 15 сидел военнослужащий и при помощи пульта управлял работой оружия. Естественно это все очень сильно мешало нашей боевой работе. Нам пришлось изменить маршрут обхода минного поля. Пошли по правой стороне, через деревушку, которую между собой называли «Сталинград» (от нее к тому времени одни руины остались). Пересекли дорогу между кладбищем и заводом, взорвали бетонную плиту ограждения и прошли внутрь заводской застройки. Далее в результате штурмовых действий выбили оттуда «укропов». Закрепились на заводе, заняли всю его территорию и оказались в полном окружении вместе с бойцами ЛНР. Больше десяти дней нам пришлось там находиться. Боеприпасов было достаточно, а вот с продовольствием пришлось туго.
– Воду добывали откуда придется, – продолжает Беслан. – Через неделю после закрепления на заводе наши отряды начали продвижение вперед. Я тогда находился на высоте, в помещении вроде элеватора, где был мой наблюдательный пост в тот момент. Мне удалось обнаружить танк противника, доложил об этом артиллеристам, и практически в эти минуты получил первое ранение – под мой пост, где я вел наблюдение, прилетел минометный снаряд. Доли секунды – я голову опустил, пол был деревянным, и сквозь щели почувствовал огонь, который через секунду ушел вниз. А после – взрывная волна подняла пыль от поврежденных стен. Я успел прыгнуть в осколки кирпича и камня, и это меня спасло. Как только все стихло, я спустился на нижний этаж, в ушах – гул, я весь белый от пыли, плохо понимал что вокруг происходит, но самое интересное, что винтовку свою не бросил – с собой вытащил. На меня смотрели практически как на приведение – весь белый, вышел из эпицентра взрыва, да еще и с винтовкой в руках.
Долгое время Бес восстанавливался – за время службы боец получил три контузии и осколочное ранение. В госпитале довелось побывать на выступлении артистки Юты и даже исполнить вместе с ней несколько песен под гитару (Беслан владеет игрой на этом музыкальном инструменте).
Сейчас ветеран СВО нашел себя в мирной жизни. Работает слесарем V разряда в службе аварийно-восстановительных работ (ГорГаз), воспитывает сына, обзавелся жильем в Волгограде.
Медаль «За отвагу» (ЛНР), медаль «За службу в разведке» ДНР, «Ветеран боевых действий» от Волгоградского военного комиссариата, медаль «Участника СВО» от спецназа Ахмат – боевые награды на кителе Беслана. О них теперь часто расспрашивает его сынишка, и даже в силу своего возраста мальчик понимает что папа – герой.
Старший брат Беслана – Роман, узнав о решении младшего отправиться на СВО, обратился в военный комиссариат и подписал контракт на военную службу. Это было также летом 2022 года.
ПОЗЫВНОЙ ТАНК
Роман бросил высокооплачиваемую работу в столице, чтобы плечо к плечу воевать рядом со своим братом. В отличие от Беслана он имел боевой опыт – участвовал в контртеррористической операции в Чеченской республике.
Наш земляк окончил городскую школу №1. После выпуска, еще не достигнув совершеннолетнего возраста, стал работать в Серафимовичском поисково-спасательном подразделении ГКУ «Служба спасения» матросом-спасателем, затем отучился в Волгоградской моршколе, где стал профессиональным водолазом. В этой должности при Серафимовичской спасательной станции служил 8 лет.
К выбору профессии пришел благодаря примеру своего деда-петербуржца – он был моряком, будучи еще одиннадцатилетним мальчишкой сбежал на флот (капитану, который согласился взять его в плавание, сказал, что сирота).
– Дед нам был вместо отца, – рассказывает Роман. – Он ветеран Великой Отечественной войны, блокадник. Бабушка – дитя Сталинграда. Всегда они были для нас примером. Дед был моряком, морпехом и настоящим героем. На его историях о морских приключениях мы выросли. И меня всегда также тянуло к воде. Я школу прогуливал и бегал к спасателям-водолазам, чтобы понаблюдать за их работой и чему-то научиться. Так сильно мне хотелось с ними работать. Благодаря опыту работы удалось попасть в морскую пехоту на срочную службу.
После срочной службы в армии поработал в охране в Волгограде, Москве. Но как признается, спокойная работа для него скучна. В какой-то момент решил «перестать прохлаждаться» и подписал контракт на военную службу на Северном Кавказе. Это было в 2009 году, через два года после демобилизации со срочной службы. Попал в село Борзой (Чеченская Республика).
– Попал я служить в 291-й горный мотострелковый полк в 8-ю отдельную горную бригаду. В рамках контртеррористической операции на Северном Кавказе отслужил трехлетний контракт. Первый боевой опыт получил именно там, однако считаю, что невозможно сравнить его с опытом участия в специальной военной операции.
Итак, услышав, что младший брат Беслан ушел воевать, глава многодетной семьи Роман, не задумываясь, бросает высокооплачиваемую работу, ставит супругу перед фактом – уезжаю за братом.
– Позвонила мама, расстроенная, рассказала, что брат ушел воевать. Первая мысль у меня была – куда же ты пошел, не имея вообще никакого боевого опыта? Мы с ним погодки, и друг для друга самые близкие люди, поэтому я не мог его оставить. Связался с нашим военным комиссариатом, сел в поезд и поехал домой из Москвы, не забирая зарплаты. И получилось в итоге, что брат подписал контракт 23 июня 2022 года, а я – на следующий день. С братом связи не было, подробности его службы и местоположения никто из близких не знал. И я был согласен на все, лишь бы попасть на фронт. Меня распределили в мотострелковые войска, на должность наводчика танка.
Стоит отметить, мой собеседник очень высокого роста и не худощавый, как иногда говорят про таких, богатырского телосложения. И из него при этом, вопреки всем сложностям, пытались сделать танкиста.
– Когда выходил из танка через «люк героя», отработав с экипажем задание на учениях, все (и особенно инструкторы – ветераны СВО) удивлялись, как я вообще мог в него залезть. Обычный танкист в полтора раза меньше меня. Но зато стрелял я из танка лучше всех. Слава Богу, все-таки танкистом в боевых действиях мне служить не пришлось. Один из командиров забрал меня к разведчикам спецотряда ШТОРМ снайпером. О танковой службе остались лишь воспоминания и позывной Танк.
Попал на Запорожское направление. Пока добирался, в окно автомобиля выглядывал, выискивая знакомое лицо. С собой носил фото Беслана, спрашивал у встреченных военнослужащих, не знают ли они его. Про то, что брат служит в спецназе «Ахмат» узнал уже после приезда «за ленточку».
Служил Роман на самом «передке» совсем рядом с городом Николаевым, и за это время получил два письменных подтверждения о гибели брата – эмоциональное состояние после таких известий невозможно описать. Но оба раза данные оказывались ошибочными, и Танк продолжал идти вперед, зная, что на другом конце фронта несет службу его брат.
Азер, Кот, Мурик, Большой и Танк – отделению разведки, в котором служил Роман, пришлось нелегко.
– В один из дней мы пошли на зачистку – нужно было провести отряд БАРС на заданную местность и в двух километрах от места нашей дислокации. Разбились на два отделения, стали обходить заминированный участок по разным сторонам. По нашему участку работали снайперы противника, и это осложняло задачу. Кроме того, по нашим позициям семь раз стрельнул танк. Выполнив задачу, мы вышли оттуда, а второе отделение нет. Выяснилось, что парни вызвали огонь артиллерии на себя. Ребята раскрыли опорник противника с превосходящими силами. Увидев, как в то место начала палить наша арта, мы бросились выручать парней. Многих выносили на руках оттуда. Из нашей пятерки в строю в итоге остались трое. Причем, у Азера была контузия, но он решил продолжить службу. Позднее, во время обеда, нас накрыли «Градами». У Азера пошла кровь из уха, а тут еще рядом сбросили гранату с коптера, и наша артиллерия не молчит – отвечает. Командир отправил Азера в госпиталь, а меня – к нему в сопровождение.
Чуть позже туда же доставили и другого его товарища в бессознательном состоянии – командира отделения с позывным Большой. У него был перелом шейного позвонка.
Таким образом, из своего отделения Танк остался один – цел и невредим. До завершения трехмесячного контракта на тот момент Роману оставалось служить неделю.
Ребята восстанавливались после ранений, а Танк отправился домой, где наконец встретился с братом и самыми близкими людьми. После пережитого долгое время пытался прийти в себя, и чуть не потерял семью. Спустя полгода после завершения первого контракта решил вновь вернуться на службу.
– Это помогло мне сохранить семью и уважение моих детей. Когда-нибудь они вырастут, и спросят меня – папа, а когда была война, где ты был? И мне не будет стыдно отвечать на этот вопрос. Сейчас я вновь на СВО, служу в Росгвардии в 22-м отдельном батальоне оперативного назначения. И ни о чем не жалею, ведь точно знаю, семья мной и братом гордится, и за нами присматривает наш дед – защитник Родины, пока мы продолжаем его дело.
Автор: Ксения ПОПОВА
Источник: Сетевое издание "Усть-Медведицкая газета.ру"
